По мнению чиновника, интернациональная Латвия «больше не будет Латвией», но к такому сценарию ее подталкивают «двуличные» приверженцы глобализации, которые борются за многообразие растительного и животного мира. А за сохранение «вымирающих видов» людей (прежде всего, народов Прибалтики) — не борются.

В эфире радио Baltkom Пунтулис заявил, что своей главной задачей считает сохранение латышской идентичности и национальности. Казалось бы, кто вставляет ему палки в колеса? «Русские оккупанты»? О них министр культуры и словом не обмолвился.

Оказывается, угрозу «латышскости» несет процесс глобализации. «Мы в своем беге за тем, чтобы сделать мир единым, удобным и так далее, уже даже не понимаем, чем это может закончиться, — предупреждает Пунтулис. — Нам надо на мгновение остановиться и понять, что это совсем не тот идеальный мир и что этот мир очень многое потеряет. Мы потеряем каждый свое, то особенное, чем мы сейчас можем гордиться».

Кроме того, сторонников стирания всех национальных, этнических и языковых барьеров — этой наиболее прогрессивной из всех прогрессивных идей — глава латвийского Минкульта считает двуличными людьми. Двуличие проявляется в том, что на отдых они отправляются в места, где присутствует некая самобытность (грузинская, тайванская или любая другая). Но как ее сохранить, если мир превращается в огромный «плавильный котел»?

Пунтулиса также смущает, что человечество уделяет большое внимание сохранению растений, а не латышей. Растения оберегают и заносят в Красную книгу. «И в то же время мы очень легкомысленно смотрим на то, что с мировой карты исчезают народы, нации, языки. На это мы смотрим легкомысленно, но трясемся над цветочком и боремся за сохранение многообразия», — отмечает политик.

Причины его недовольства лежат на поверхности. Кого имеет в виду Пунтулис, когда говорит об исчезающих нациях? Тех, кто застолбил за собой лидирующие позиции во всех демографических антирейтингах последних лет — население Литвы, Латвии и Эстонии.

О депопуляции Прибалтийских республик уже столько сказано и написано, что не хочется лишний раз «пережевывать» статистику. Приведем всего одну цифру: по расчетам специалистов ООН, при сохранении нынешних тенденций к 2100 году в Латвии будет проживать всего 1,1 миллиона человек, то есть примерно на 800 тысяч меньше, чем сейчас.

Неизвестно, знакомо ли Пунтлису конкретно это исследование, но о плачевной демографической ситуации в стране он хорошо информирован. Для латвийских политиков это больная тема. При всем желании на Россию переложить ответственность не получается: «советская оккупация» закончилась без малого тридцать лет назад.

Вместе с ней закончился и рост населения, и рождаемость, которая выше смертности.
С тех пор латышам никто не мешает строить республику всеобщего благоденствия, но в Латвии почему-то стремительно сокращается численность населения. У министра культуры появилось объяснение: во всем виноваты коварные глобализаторы. При этом не совсем понятно, чем они навредили Латвии.

Напротив, тренды глобализма Прибалтийским республикам все эти годы были чужды.
Уместно ли, к примеру, говорить о стирании неких языковых барьеров на фоне скандальной латвийской реформы образования, в ходе которой средняя школа полностью перейдет на латышский язык обучения? О какой потере идентичности может идти речь в стране, где чуть ли не каждый политик национального масштаба старается выпячивать свою «латышскость»?

При этом в странах вроде Финляндии, Дании или Швеции глобализация никого не пугает. Политикам и в голову не приходит проводить параллели между исчезающими видами растений и людьми.

Иначе дела обстоят в экономически развитых государствах Центральной Европы. В последнее время СМИ немало пишут о вымирании немцев и французов. Но это случай особый: проблема низкой рождаемости усугубляется миграционным кризисом, который не затронул Литву, Латвию и Эстонию.

С одной стороны, власти Прибалтийских республик не горели желанием принимать беженцев, опираясь на результаты опросов общественного мнения. С другой стороны, сами мигранты предпочитали обосноваться в той же Франции или Германии, а не на задворках Европы, откуда убегают коренные жители. В результате по программе перемещения лиц Латвия получила очень маленькую квоту: она должна была принять всего несколько сотен человек. Но приняла и того меньше.

Казалось бы, идеальные условия для строительства «латышской Латвии». Она и строится. Только демографическая «строительная площадка» почему-то все время уменьшается.
О причинах этого явления Пунтулис умалчивает, но ему не мешало бы развить идею о Красной книге для наций и народов.

Порой ученые не могут объяснить, чем обусловлено исчезновение тех или иных видов растений и животных. Происходит какой-то «сбой программы», ускользающий от внимания специалистов. Виден только конечный результат. Демографическая ситуация в Латвии — тот самый случай.

Ушли «оккупанты», которые в течение полувека выкорчевывали цвет нации, пришли демократия, капитализм и прочие прелести высокоразвитой западной цивилизации. Но, судя по динамике численности населения, каким-то способом Россия истребляет латышей до сих пор...

Впрочем, не в этом суть. Разве можно мириться с вымиранием народов, даже если причины этого явления хорошо известны? Какая разница, из-за чего исчезают амурские тигры или голубые киты? Человечество озабочено самим фактом. Исчезающие виды животных и растений нужно спасать, и исчезающие нации — тоже.

Конечно, Пунтулис об этом прямо не говорит. Но трудно не расслышать в его антиглобалистских выпадах нотки отчаяния. Почему в Красную книгу добавляют паршивые растения, а латышей не добавляют? Чем латыш хуже какого-нибудь широколистного подснежника?

По иронии судьбы, парад суверенитетов в Советском Союзе проходил под эгидой борьбы за экологию. Прибалтика как раз и задала этот тренд. Вожди «Саюдиса» и «Народных фронтов» возмущались тем, что в угоду развитию промышленности Кремль пренебрегает природой. А некоторые уличали союзный центр в целенаправленном подрыве экологии: дескать, Москва специально отравляет наши целебные воды, плодородные земли и чистый воздух своими «оккупационными» фабриками и заводами.

Будущий президент Эстонии Леннарт Мери, к примеру, сколотил политический капитал на протестах против советских планов разработки фосфоритных месторождений в его стране. Народ пугали страшилками о том, что треть территории республики будет непригодна для жизни. После развала СССР большое количество местных жителей действительно сочло Эстонию непригодной для жизни. Но не из-за отравлений химикатами — разработка фосфоритных месторождений к экологической катастрофе не привела…

В Латвии все было стандартно. Закрылись ужасные «совковые» заводы без очистных сооружений — природа вздохнула с облегчением! В 2002 году исследователи Йельского и Колумбийского университетов включили Латвию в десятку передовых стран мира по состоянию экологии. Между прочим, лучший показатель среди всех постсоветских республик.

Неудивительно, что для животных и растений здесь созданы прекрасные условия. Несколько лет назад дикие кабаны добирались до самого центра Риги. Паслись даже возле Памятника Свободы. Главным исчезающим видом латвийской фауны тем временем стал «латыш освобожденный».

Алексей Ильяшевич
Ссылка