Крик души. Прощай, друг, Григорий Витальевич!
У меня нет слов. И я не могу отстранённо. Только на прошлой неделе мы втроем с Лилей пили на кухне чай, и Гриша с удовольствием ел пирожные. Потом я с ним пошла разговаривать. Было много вопросов. Я всегда шла к нему с кучей заготовленных в голове вопросов. И он отвечал. У него можно было спросить «Гриша, что будет дальше?». И он знал чёткий ответ...
Он был и Маршал, и Армия в одном лице. И Александр Матросов. И Рыцарь без страха и упрека. Я так и не успела его спросить о том, боялся ли он. Он один держал огромную линию фронта, и никто не знает, чего ему это стоило...
На самом деле, очень многие считали, что Кваснюк вещал из России. Что он давно уехал, живёт там, потому так смело вещает. Вещает и зарабатывает бешеные бабки — как большинство тех, кто пишет гневные и обличительные вещи оттуда. И зачастую и нас обличает, упрекая в бездействии, вопрошая: как мы можем всё это терпеть. Подлые мы трусы.
Нет, друзья. В том–то парадокс и уникальность ситуации с Григорием Витальевичем, что вещал он из Одессы, из крошечной студии. А пространство всё сужалось и сужалось — «добрые» люди давали им помещения всё меньшие и меньшие, оборудование всё сокращалось и сокращалось. Вот они уже вдвоём с коллегой собирались ехать на «7-й», чтобы покупать обивочную ткань (за свои деньги) для студии, и сами же её собирались обивать!!!
Денег (не поверите) никто за программы не платил: три человека делали всё на одном энтузиазме. Потому что понимали: нельзя закрывать программу ни в коем случае. Программа стала смыслом и делом жизни. «Ни шагу назад! Ни пяди родной земли!» Шёл бой за каждый дом. Как в Сталинграде.
…Насчёт денег. Не умел он просить их. Ни на передачу, ни, как показала жизнь, на себя — чтобы спасти сердце. У него язык не поворачивался. За других просить мог. За себя — нет. А каким вы представляете себе нравственный уровень человека, доросшего до такой программы? Стоящим с протянутой рукой:? Подлизывающимся к сильным мира сего? Озвучивающим их пожелания?
Крошечное отступление. Когда в прошлом году ему сделали в Москве стентирование с предупреждением обязательно сделать ещё через год и через неделю отправили домой, купили билет и посадили в поезд. Но дело в том, что или билетов других не было, или ещё что, но ехал он в плацкартном вагоне, на верхней полке! На верхней полке. В плацкартном. О чём думали люди, покупавшие билет?
Я просыпалась ночью в ужасе: как он там, на верхней полке? А что чувствовала Лиля?
…Вернёмся к «Правде». Наконец появилась скромная просьба — оказывать помощь передаче, перечислять, кто сколько сможет. Перечисляли немного. И, разумеется, перечисляли небогатые люди. Богатые и внимания не обращали….Гриша радостно говорил жене «Мы получили 200 гривен. Ура!» и отдавал деньги немногочисленным сотрудникам.
Мне смешны разговоры о деньгах в связи с ним. Я знаю, как они жили. И как пытались собрать сумму на очередное стентирование — она была неподъемна. Лиля, гордая и умная Лиля, осторожно меня спросила однажды, не могу ли я поискать людей, которые помогут с деньгами. Было это недели три назад. Да. Каюсь. Я тоже не умею просить. Как представила…Я мысленным взором обвела круг своих богатых знакомых и поняла, что не смогу. Откуда ж я знала, что надо было бить в набат??? Откуда???
Григорий Витальевич — пример человека, который сделал себя сам. Когда они познакомились с Лилей, он был водителем на скорой, а она — врачом. Как–то раз они застряли в огромной луже на Пересыпи и провели в ней часа два. За это время подружились, потому что выяснилось, что водитель этот — не просто водитель, а много знающий и многим интересующийся человек с живым и острым умом…Потом они первыми вызывались ехать на все звонки, образовалась маленькая и сплоченная команда единомышленников. Потом — семья. Потом — много разных работ. Потом — телевидение и непростой путь в журналистику. Потом, лет через 20, выкристаллизовалась «Правда». До которой надо было дорасти.
Я не знаю, как мы будем жить без Григория Витальевича. Образовалась огромная дыра в сердце и в пространстве. Он олицетворял собой, самим своим существованием надежду. Вопреки всему в абсолютно агрессивной среде регулярно выходила «Правда». Мне всегда было страшно смотреть её. Страшно за него…
Жалкие слова «Я не верю, что его уже нет». А ведь мог заниматься другими делами, делать другие передачи. Мало кто знает, что он великолепно знал одессику, мог бы про дворы снимать передачи и жить, как живут многие, не беря в голову. Делая вид, что ничего особенного не происходит. И, авось, как–то оно будет. Живут же другие…
После обыска некоторые соседи по подъезду перестали здороваться — это ж неприлично здороваться с неблагонадежными...
И вот его уже нет. А мы сидим с Лилей и её подругами на кухне и разговариваем, и вспоминаем, и фотографии смотрим. А до похорон ещё три дня. И всё время звонят люди. И приходят, приходят, приходят... Незнакомые совсем. Находят адрес, говорят, что на «Миротворце», и приходят. Со словами поддержки. И двери в дом не закрываются целый день…
А на самом–то деле Гриша просто ушёл от них. От преследователей. И сейчас идёт по зелёной траве где–то там, в горних высях, где всё правильно и справедливо устроено и каждому воздаётся по заслугам.
Автор: Наталья Симисинова

11.07.2020, Одесса, Татьяна Геращенко

Авторская колонка, Одесса, Россия, Сюжет дня, Украина
Просмотров: 6749
Одесса прощается с Игорем Плисюком

Жизнь в Одессе после 14-го года — и не совсем жизнь. Нечто, что напоминает блуждание, ночевку на чемоданах, вокзал между мирами — что-то завершить только, и адью! Шесть лет трудно определиться, где ты дома, где свои, а где нет?

Одесское Таировское кладбище. Тут почти рядом лежат Григорий Кваснюк, оппозиционный журналист, автор программы «Правда», Вячеслав Маркин, депутат облсовета, получивший смертельные увечья в Доме профсоюзов 2 мая, здесь мама… Через несколько часов сюда, на кремацию, привезут еще одного друга — Игоря Плисюка, постоянного автора «ПолитНавигатора». Опять на кладбище. Опять друга. Здесь больше друзей, и даже в телефонной книжке одно сплошное кладбище из номеров, по которым больше никогда не ответят.
Поздним вечером 10 июля у Игоря Плисюка остановилось сердце. Он умер в реанимации Одесской областной клинической больницы, так и не оправившись от тяжелейшей болезни.

Всю предыдущую неделю не только врачи, но и читатели «ПолитНавигатора» пытались спасти Игоря, откликнувшись на призыв о помощи. За считанные дни на российскую карту нашего редактора Сергея Степанова поступило около тысячи долларов – деньги сразу были направлены родным Игоря. На собранные средства приобретались дорогие жизненнонеобходимые лекарства, но организм нашего товарища не выдержал. …Слишком тяжела оказалась ноша из навалившихся на Игоря диагнозов.

Мы уже рассказывали читателям, что случилось, однако в соцсетях под сообщениями о смерти журналиста уже бушуют лишние в данный момент споры: «Это сердце!», «Нет, это рак!». А ужас в том, что все вместе.

На самом деле произошла сколь простая, столь и чудовищная ситуация, от которой не застрахован ни один гражданин Украины. Больше полугода назад Игорь почувствовал недомогание, но заняться своим здоровьем всерьез не мог — сначала досматривал лежачую, умирающую маму, затем, будучи по образованию врачом, может и осознал, что происходит неладное, но не захотел никому стать обузой. Да и горе — смерть мамы — пережить надо было. А когда вдруг потерял сознание у себя дома, оказалось, что уже поздно…

Врачи приехавшей «скорой» заподозрили у Игоря инсульт — столь тяжело было его состояние, но затем поняли, что у него кровотечение внутренних органов. В больнице предварительный диагноз подтвердился: кровотечение было вызвано опухолью, которая прорвалась, приведя к заражению крови.

«Опухоль восходящего отдела ободочной кишки, с распадом и перфорацией. Разлитый гнойный фибринозный перитонит. Энцефалопатия неясного генеза», — пояснила жена Игоря Асмик Гаряка. Какой иммунитет, какую богатырскую силу должен был иметь человек, чтобы противостоять такому удару?.. А хирурги, не дождавшись результатов гистологии, дали понять, что опухоль — это еще и рак. Асмик рассказывала, как пыталась пробраться к Игорю в палату, помимо халата, надев еще и медицинскую шапочку — «может за врача сойду?» —  но ее узнали и не пропустили из-за коронавируса. Рассказывала о маленькой баночке детского питания, которую Игорь так и не осилил, хотя питание прописали. Говорила, что одни медики обнадеживали — мол, Игорь разговаривает, а другие поясняли, что это не осознанный разговор, а «бред». Уже неважно — Игорь ушел.

Редакция «ПолитНавигатора» приносит соболезнования родным и близким Игоря Плисюка и благодарит читателей, которые помогли собрать деньги на его лечение. Это читатели из России и Украины. Одесские друзья и коллеги Игоря также оперативно организовали сбор денег на покупку медикаментов. Игорь, ты не был один!

Яркий публицист и историк, автор телевизионных программ, Человек с большой буквы, не сломавшийся перед режимом. Врач, коллекционер, владелец уникальной библиотеки. Муж и отец. Не картонно-потешный, каких сейчас полно, а настоящий одессит. Его было слишком много, Игоря. А еще он — друг, с которым мы если и не виделись, то перезванивались почти каждый день: «Я жив, дела так-то»… Последний раз мы говорили с ним за стуки до потери сознания: «Да буду звонить, да точно-точно», — пообещал он…

Невосполнимая потеря. Непередаваемая боль. Вечная и светлая память тебе, дружище!

Прощание с Игорем Плисюком пройдет в Одессе 12 июля. Похороны начнутся у его дома по адресу: проспект Добровольского, 102 в 9.30 утра. А на 12.00 назначена церемония прощания в крематории на Таировском кладбище.