Крик души. Я кохаю тебе, Украино?
Стыдно и очень страшно жить сегодня на этой территории.
Моя подруга на ФБ Ирочка Терещенко из Белоруссии написала вдруг: «Беларусь! Я кахаю цябе! За што? А проста так!». И ниже — на русском: «Беларусь! Я люблю тебя! За что? А просто так!».
И я задумалась. Я думала несколько дней о том, смогу ли (хочу ли) так же написать об Украине, в которой живу почти всю сознательную жизнь? Я никогда раньше не думала об этом.
Но любила, точно. Здесь родились и жили мои бабушки. Когда мы приезжали летом к одной из них в Долгинцево (Кривой Рог), я напитывалась солнцем, зноем и вишнями. Вишен было много. Мы их ели прямо с деревьев, лепили вареники, жарили пирожки — большие, с ладонь, пили по вечерам чай под главной вишней у дома. Под этой вишней шли неспешные разговоры о жизни. Бабушки говорили на милой смеси русского и украинского языков, и всё было просто и понятно. Потом одна из них — певучая баба Дора (Дарья) начинала спивать. Её из–за голоса и весёлого характера на все свадьбы приглашали. Я до сих пор помню все её песни.
Обязательно: «Дивлюсь я на небо, та й думку гадаю…» — и «г» было правильным, южным, между «г» и «х».
Ой пид вишнею, пид черешнею, стояв старий з молодою… Ихали казаки вид Дону до дому, пидманули Галю, забрали з собой…
Песен было невероятное количество. Потом начинались воспоминания. Баба Галя рассказывала про войну, эвакуацию из Ярославля с двумя маленькими детьми, про широченную Волгу, через которую медленно шёл поезд, а немецкие снаряды ложились в воду с обеих сторон. Я до сих пор вижу эту картинку…
Баба Дора рассказывала о жизни под немцами, оккупировавшими Долгинцево. Рассказывала неохотно. «А потом пришли наши!» — это произносилось с совсем другой интонацией.
На чердаке хранились две бандуры. Я достала одну, ходила по саду в красивом бабушкином платье, тренькала и спивала. Надо мной простиралось бездонное и синее (таких не бывает) украинское небо.
Тогда бы я, наверно, смогла бы написать, что люблю Украину. И позже бы смогла. За небо и бескрайние поля пшеницы. За людей добрых и незлобивых. Чуть позже, когда работала журналистом и моталась по всей области, добавила бы — за трудолюбие, нежадность — ведь кормили съёмочную группу в каждом селе до отвала. Однажды съела 18 пирожков с вишнями! Потом, чуть позже, когда делала передачи о докерах, рабочих, снимала все заводы, которыми так богата была в те времена Одесса, «Январка», ЗОР, Прецизионных станков, Стройгидравлика, судоремонтные заводы, порты — Одесский, Ильичёвский, Южненский, Измаильский —уже знала, что Украина по уровню развития промышленности занимает 9 место в мире. В мире!!! А я знала многих лучших и известнейших докеров и рабочих и гордилась дружбой с ними.
А вузы! А наука! А институт Филатова — уникальный и единственный в мире, где теперь нет денег на зарплату сотрудникам. И Город, равного которому уж точно нет.
А теперь написать нечего. Потому что, во–первых, очень стыдно. За всё. За то, что умело разделили народ и он повелся. За то, что убито огромное количество ни в чём не повинных мирных жителей и детей. За то, что стреляют по школам. За то, что люди в «серой зоне» живут без света, воды и продуктов уже три года. За то, что город мой разделён на две части (как и другие города, и вся страна) только потому, что к власти пришли не государственники, а жадные олигархи, которым всё мало. И они придумали способы, как проще всего разделить и родить ненависть: это национальность и язык. Самые простые и примитивные ниточки, за которые можно дёргать беспрестанно и толпа поведётся.
Стыдно за «достижения», которых нет, но о них кричат все провластные СМИ (других практически нет, другим заткнули рот). Нет промышленности. Например, в городе нет ни одного работающего крупного промышленного предприятия. Работают только продуктовые и промтоварные рынки. Купля–продажа. Как стыдно было смотреть видео, на котором с благоговейным трепетом глава государства прижимает к груди кулёчек с американским угольком… Стыдно, что побирается по всему миру в поисках денег.
Стыдно слушать министров, утверждающих, что долголетие — это личная проблема нищих «пенсионеров», или что украинцы слишком много, в отличие от европейцев, тратят денег на еду — поэтому им ни на что другое не хватает.
Стыдно, что народ перестал ложиться в больницы — не потому, что вдруг весь выздоровел, а потому, что нет денег на лечение.
Стыдно за дифтерию, появившуюся в Киеве. За отсутствие самых необходимых вакцин и лекарств. Стыдно за средневековье, в которое нас всех погрузили. За то, что у страны — когда–то большой и красивой — нет будущего. За то, что люди массово уезжают или так же массово умирают.
Стыдно за своё бессилие и невозможность противостоять этим наглым и жирным харям, которые оседлали власть.
Бабушка в доме напротив получает пенсию в 1 373 гривен, и государство нетерпеливо ждёт, когда же этих бабушек не станет. А глава «Нафтогаза» получает в месяц больше 1 миллиона гривен, «Укрзализныц» — около 500 тысяч, «Укрпочты» — около 400 тысяч. Член Высшего совета правосудия — около 600 тысяч гривен. Спикер парламента — 43 тысячи гривен, зампред Верховной Рады — 40 тысяч гривен. Ну, и так далее…
Стыдно за принятый закон об образовании, исключивший русский язык из обучения и постепенно вытесняющий его и вместе с ним всю русскую культуру и нас из жизни. Стыдно и очень страшно жить сегодня на этой территории. Поэтому я напишу так:
«Украина. Мне очень больно, но сейчас я не люблю тебя. За то, что ты не любишь меня и всех остальных граждан, от мала до велика. Даже АТОшников, которых ты превратила в пушечное мясо. За то, что ты не заботишься о нас, а только помогаешь набивать бездонные карманы сегодняшних твоих властителей. Не заботишься, не любишь, не помогаешь, не защищаешь.
С другой стороны, мне жалко тебя — когда–то сильную и независимую страну с красивым и певучим народом. Я, как и большинство, не могу уехать, потому что просто нет денег на то, чтобы начинать новую жизнь в чужой стране.
С третьей стороны — я начинаю думать о том, кто больше виноват — народ или страна в том, что случилось с тобой. И понимаю, что скорее всего даже не народ, — он пойдет куда его поведут, а лидеры, которых он безответственно выбирал все эти 26 лет. За обещания завтра же сделать жизнь лучше, за гречку, за деньги…
А ещё мне становится жалко тебя, Украина, потому что ты похожа на ту глупую Галю из старой бабушкиной песни. Которая не послушалась мать, и казаки увезли её из села. Увезли, надругались и сожгли, привязав за косы к дереву… А в мечтах всё ей представлялось совсем по–другому — точь-в–точь, как это представлялось тебе, Украина, мечтавшей о богатой жизни в ЕС».
Автор: Наталья Симисинова

Всегда довольно скептически относился к анекдотам про блондинок. Да, прикольно, но как-то нереально все. Теперь про жизнь.

Подошел шеф и сказал:

— Наша секретарша уходит в декрет, я дал объявление о приеме новой.

У тебя есть время?

— Вроде есть.

— Тогда займись их анкетированием, просто давай наши стандартные анкеты и помогай, если вопросы возникнут..

Пол дня прошло — спокойно приходили девушки, заполняли анкеты и уходили. В обед в офис вошла такая краля блондинистой масти, что глаз не оторвать, челюсть на столе, а мозг лихорадочно думает о необходимости слюнявчика, дабы костюм не замочить. Садится она, берет анкету, пишет. Я наслаждаюсь созерцанием этого великолепия. Вдруг она останавливается, задумывается, спрашивает:

— А графу "жизненные принципы" обязательно заполнять?

— Все графы обязательны к заполнению, — монотонно и строго говорю я.

Она краснеет, еще задумывается. Дописывает анкету и уходит. Разрываемый любопытством, я беру анкету и читаю:

— Жизненные принципы: беру в рот, даю в ж@пу (зачеркнуто), попу (зачеркнуто), попочку.

Нужно ли говорить о моей реакции. Но и это еще не финал. Через пару часов появляется еще одна блондо-колоритная личность. Садится, смотрит на анкету и спрашивает:

— А у Вас есть образец заполнения анкеты?

— Конечно, — отвечаю я и, ну Вы сами поняли, что именно я ей дал. Когда она ушла, в графе жизненные принципы красовалось: В ЗАД НЕ ДАЮ..

Крик души. Похвала глупости
Всё началось с гречки, которую раздавали депутаты своим избирателям…
Помню, что сказал об этом мне в интервью незадолго до своей гибели Борис Федорович Деревянко. «А гречку — пусть народ берёт. Но пусть не чувствует себя обязанным. И зайдя в кабинку для голосования, пусть проголосует за того, за кого посчитает нужным…»
Увы! Это было только началом капитализма, и люди в большинстве своём оставались людьми. И основная масса жила как жила совсем недавно, при социализме, и все общественные институты продолжали работать так же, и бизнесмен из меня получался никакой, потому что я, хотя и ушла на первый в городе коммерческий «7 канал» к Неле Степановне Харченко, но с одной мыслью — делать настоящее хорошее авторское телевидение. И потому все деньги, заработанные на рекламе, шли на небольшие зарплаты, технику и гонорары авторам. А авторы были замечательные: Евгений Голубовский, Елена Каракина, Александр Розенбойм. И темы: город, литература, история…
Это — преамбула. Сейчас попробуем перейти к фабуле. Да, конечно, с тех пор много воды утекло и мы стали совсем другими людьми. Капиталистический вопрос нас всех испортил. Но всё было терпимо, и можно было жить и жить в таком состоянии долго. Кто как мог. Зарабатывать на хлеб насущный, строить большой или маленький бизнес, растить детей, мечтать о будущем. Худо–бедно, но жить было можно… А потом начался полнейший сюр, потому что так в жизни нормальной, человеческой, которая даётся один раз и прожить её надо и счастливо, и со смыслом, не бывает. А тут почему-то одна глупость пошла. Причём как у Эразма Роттердамского — отовсюду полезла. Но у него–то 16 век, а у нас 21. Неужто не прибавилось ума у человечества? За пять веков–то?
И случилось то, что случилось. Но я не буду об этом говорить. Я хочу перевести разговор в немножко другую плоскость. Изменить ракурс и масштаб. Точку зрения.
Вот я сижу в своём селе под Одессой на качелях и рассматриваю муравьёв, копошащихся подо мной на земле. Они суетятся, тащат куда–то крошки хлеба, какую-то мелкую дребедень — заготавливают что–то на зиму. На самом деле я — не энтомолог и жизнь муравьёв меня не интересует нисколько. Но разглядыванье её вызывает у меня другие ассоциации. Мы интересуем нашу власть так же, как меня интересуют муравьи. То есть — никак. Мы — это народ. Люди, живущие (не повезло им) в этой стране сегодня.
Давайте рассмотрим ситуацию. С одной стороны — небольшая кучка очень жирных, прямо–таки лоснящихся от хорошей еды и сладкой жизни, дорвавшихся до власти чиновников. Не государственных людей, радеющих о благе государства, а невесть откуда понабежавших шаромыжников, напёрсточников, барыг, непрофессионалов, не умеющих ничего, кроме как воровать и хапать. Давайте увидим их жизнь в деталях. Их дорогие машины возле ВР, их многокомнатные особняки, огромное количество их недвижимости, их бизнес, ради которого они здесь, их дни рождения и свадьбы, их жрачки в дорогих ресторанах, наряды их жён, их яхты и путешествия, их особняки в заморских странах. Посмотрите как ухожены женщины в Верховной Раде. Какие на них фирменные туалеты, туфли и сумки… (Да стоимости одной такой сумки моей старенькой соседке хватит, чтобы прожить года четыре, ни в чём себе не отказывая.) Они собрались в кучу не для того чтобы строить страну, а для того чтобы наживаться на ней. Они перепродают заводы, чернозём, леса. Они вытягивают последнее из народонаселения, поднимая тарифы на всё. Интересно, когда они начнут продавать воздух?
А уж если говорить не о смысле жизни (а ведь это наиважнейшее, но к этому цивилизация должна подойти, а мы эвон куда отброшены — в 14? В 15? В 16 век?), а о выживании элементарном — работы нет, предприятия не работают, а коммуналка выросла на 200% … Впрочем, вы всё и так знаете. И то, что бабушка Нина Васильевна из дома напротив живёт на 1300 гривен, а министр социальной политики на 102 тысячи — и не факт, что это всё учтённые тысячи. А замминистра обороны украл недавно 149 миллионов при закупке топлива. Ну и что — не он первый, не он последний!
А мы, народ, для них муравьи. Они смотрят на нас с любопытством: «Как, вы ещё ползаете? На 1300 гривен минимальной пенсии? Живучие, однако».
Конечно, они презирают нас. Презирают. Причём не обольщайтесь — презирают всех. Бизнесменов, у которых как–то ещё работает худо–бедно бизнес (значит, есть еще что отнимать! — делают они выводы). Руководителей каких-то ещё существующих фирм и фирмочек, директоров школ — учителей с огромным стажем, директоров музеев и музейчиков, картинных галерей, главврачей — да хоть самой клиники Филатова (можно подумать), докторов наук (да хоть физико–химического института им. Богатского), да хоть космического или авиастроительного (да на фиг им космос и авиация), и театры — туда же (денех нет на их содержание, нет!!!!), выдающихся учёных —муравьи же, муравьи ползают, пианистов — да зачем они нужны нам (?), сотрудников больниц — да не будем лечить, денех нет, пусть сами зарабатывают, выдающихся хирургов, педиатров, кардиологов — сказано же, сами, сами! Ну и что, что у всех опускаются руки — тем лучше: лишние муравьи перемрут… Не, ну молодняк пока ещё крутится, и дураки надеются на что–то: а надеяться не на что — всё схвачено наверху. И все эти ваши телодвижения, и вся эта суета муравьиная яйца выеденного не стоит. Вы все обречены… Ещё раз подчеркиваю: не обольщайтесь — и сепаратисты, и майдановцы находятся в абсолютно одинаковых житейских условиях. То есть народ, который разорвали на две части…
А они, эти леди в Раде в кофточках-шмофточках и на каблуках, и жирные, с маленькими свинячьими глазками мужики думают только об одном : где бы чего и кому продать из страны подороже. Припортовый завод, лесов вон ещё полно… Порты — вон их сколько, на их век хватит…
Это я вам всем такую картину нарисовала. Красками и эмоциями. Типа «Запорожцы пишут письмо …». И чтоб лица вы отчётливо увидели. И про муравьёв, муравьёв не забудьте…
А у каждого муравья — семья и дети, и хлеб добыть надо, и у мамы инфаркт, а в больницу нельзя — денег нет, и сегодняшний день прожить… А что будет завтра — один Бог знает. Ему что ли написать: «Помоги нам. Забери нас от этих жирных, а то ведь скоро и воздух отберут. Придумай что–нибудь. Да хоть бы пусть лопнули от обжорства, а?».
Автор: Наталья Симисинова

Служба безопасности магазина Kmart прислала письмо женщине, где было написано что ей и ее мужу отказано в посещении их магазина.
Перевод письма:

Дорогая г-жа Фентон,

В предыдущие полгода служба безопасности нашего магазина пристально наблюдала за поведением вашего мужа во время его посещения нашего магазина.

В приведенном ниже списке содержатся подробности совершенных им нарушений общественного порядка. Все инциденты подтверждены имеющимися у нас копиями видеозаписи с камер наблюдения.

Мы неоднократно устно предупреждали вашего мужа, однако он каждый раз игнорировал наши замечания. На наши предупреждения он отвечал грубостью и также заявлял, что

15 июня: Взял 24 упаковки презервативов и разложил их в корзины других покупателей, пока те не видели.

2 июля: Установил все будильники в отделе товаров для дома так, что они звонили с 5-минутным интервалом.

7 июля: Сделал дорожку из томатного сока, ведущую в туалет.

19 июля: Подошел к сотруднику магазина и официальным тоном заявил ей: "Код три в отделе товаров для дома". Наблюдал за реакцией.

4 августа: Просил у администратора оформить покупку пакета M&M в рассрочку.

14 сентября: Передвинул предупреждающий знак "Осторожно. Мокрый пол" в зал с ковровым покрытием.

15 сентября: В отделе туристических товаров поставил палатку и приглашал остальных покупателей зайти к нему, если они захватят с собой подушки.

23 сентября: В ответ на предложения сотрудников помочь в выборе товара начинал плакать и кричать "Люди, почему бы вам просто не оставить меня в покое".

4 октября: Смотрел в видеокамеры наблюдения, делал вид, что смотрится в зеркало и ковырял в носу.

10 ноября: В отделе огнестрельного оружия спрашивал у продавца, где можно купить антидепрессанты.

3 декабря: Носился по магазину, подозрительно громко, напевая музыкальную тему из кинофильма "Миссия невыполнима".

6 декабря: В отделе автомобильных запчастей изображал Мадонну, используя воронки разных размеров.

18 декабря: Прятался в стоках с одеждой и пугал покупателей криками "Выбери меня, Выбери меня".

21 декабря: Услышав объявление по громкой связи в зале магазина, принял позу эмбриона и закричал "О нет. Снова эти голоса!"

23 декабря: Заперся в примерочной кабинке и спустя некоторое время громко кричал: "Здесь нет туалетной бумаги!"